Ну, вот и воплотилось желание моих родителей о семейной династии связистов. После самостоятельного изучения рынка труда я поступил на работу в междугороднюю телефонную станцию, где моя мама работала телефонисткой. Приняли меня учеником монтёра связи в коммутаторный зал. Коммутаторный зал – это небольшое помещение, где стояло два десятка коммутаторов и работало столько же телефонисток, обеспечивающих связь как внутри области, так и с регионами.
Если вы видели революционные фильмы, то должны помнить матроса с винтовкой и телефонных барышень с какими- то шнурами в руках и на стульях возле каких- то аппаратов. Вот примерно такими коммутаторы и были. Такими же были и барышни, только наряды иные. Матросов уже не было, были только монтёр Василий Родионович и я, его ученик. И стояли мы не рядом, ничего не понимая, но проявляя революционную бдительность, а сидели за столом, позади коммутаторов и появлялись в зале только если что-то не ладилось.
Когда всё шло штатно мы впрок ремонтировали шнуры, штеккеры, выключатели и прочие нехитрые устройства. Мне это было знакомо и привычно, поэтому влился в процесс очень быстро. Когда было всё штатно, а иные дела закончены, меня посылали в ЛАЗ. ЛАЗ - сердце междугородней телефонной связи – линейно-аппаратный зал. Там меня привлекали к интеллектуальному занятию и доверяли высокотехнологическое оборудование, правда, только в части протирки от пыли, отчего я это занятие до сих пор ненавижу. Занятие, конечно, не на столько необременительное, на сколько скучное. Оживлялось лишь когда прикасался к шинам питания. Токи в телефонной связи небольшие, так что приятные уколы и подёргивания просто пробуждали, но не очень беспокоили. Это тоже было давно знакомо.
Таких неудавшихся студентов на междугородке было несколько и нам организовали занятия для сдачи экзамена. Женщина – инженер нам рассказывала о системе связи, об используемой аппаратуре. Было интересно и, в общем-то, понятно. Новым было то, что схемы вычерчивались тушью на клеёнке. Да, на той самой детской клеёнке грязно розового цвета. Меня это удивило, но и изобретательность оценил. Не мнётся, хорошо сворачивается и хранится. Взял на вооружение.
Коллектив междугородки был очень даже женским. Нас, мужиков, было всего-то человек 6, а остальные примерно 60 человек – женщины разных возрастов, начиная с бальзаковского и выше. Правда, на первом этаже нашего здания располагалась почта, где женщин помоложе было очень много, да и к нам на какое-то время приехали человек 20 монтажниц, которые работали в новом коммутаторном зале, готовя его к пуску. Эти девушки были ещё моложе и запомнились тем, что во время работы хором пели песни. Там я впервые услышал песню «Если вы не бывали в Свердловске, приглашаем вас в гости и ждём». Красиво пели.
Ну, туда лишний раз заходить не рекомендовалось, всё же предприятие стратегическое и полагалось работать только в зоне обслуживания.
Запомнился мне пожилой инженер Николай Никифорович. Он был спасителем всего инженерного коллектива и руководства междугородки. Когда релейная стойка вдруг выходила из строя и инженеры ничего не могли сделать, а связь – дело важное и подконтрольное и КГБ, и обкому партии, то вызывали Никифорыча. В выходной, среди ночи посылали посыльного, если телефон на отвечал. Никифорыч приходил, ворчал на всех, обходил все стойки кругами, потом пнув куда-то ногой молча уходил домой, а когда его догоняли и спрашивали – коротко говорил: «Работает». И правда. Всё работало. Иначе, как кудесником его не называли. Секрет его так и не открыли, хотя над этим долго бились все инженеры междугородки.
Это ему принадлежит запомнившаяся мне скороговорка, которую он всегда повторял, расписываясь в журнале прихода-ухода с работы: «Пришёл, ушёл, не задержался». Монотонно, рутинно… Хотя «тепло, светло и мухи не кусают» 😊
Вот здесь и прошло время до новых вступительных экзаменов.
Самая большая польза от моего опыта работы и на заводе, и на междугородке была в том, что я понял, что всё это скучно и надо что-то искать другое, более живое.
Но об этом в другой раз.